Зебра для заявления на а4 шаблон распечатать. Как сделать разлинованный лист в клетку или в линейку

«Муж сказал: «Это что, шутка?». Говорю: «Не знаю, конечно, но главный врач ведь не будет шутить?»», - отмахивается Любовь Реутова от любых попыток спросить, как она сама оценивает свой новый статус лучшего врача-терапевта России. «Я вообще была в отпуске, и меня коллектив выбрал без меня, без моего согласия. Я бы никогда не написала заявку! Потом мне звонят и говорят: «Тебя выбрали!». Ой, вы что, я ни за что не буду участвовать! Пациентов даже приходилось просить: «Если вы не против, можете написать отзыв?». Неудобно просить было, но они с удовольствием согласились».

«Обычно нас никто сильно не хвалит - и для меня всё это оказалось непривычным, волнующим, переживаешь всё равно». Миниатюрная врач выходит из поликлиники на ул. Лапина в Тогучине и по привычке легко открывает тугие двери древнего «уазика», который везёт её на очередной вызов к пациентке. Как у любого участкового терапевта, её рабочий день делится на две части - походы к больным домой и приём десятков пациентов в кабинете.

Почти всех она уже давно знает - за 27 лет работы удалось познакомиться с доброй половиной города и изучить маршрут к каждому постоянному клиенту. «Уазик» скачет мимо лавок с фруктами и овощами, одноэтажных магазинчиков с пирогами и леопардовыми штанами по соседству, вдоль маленькой главной площади города с огромной доской почёта и вскоре заезжает во двор пятиэтажки. Несколько лестничных пролётов, осторожный стук в квартиру - и Любовь Ивановна приветствует хорошо знакомую аккуратную пожилую женщину.

- Как дела? Вызывали «скорую помощь», да? Как себя чувствуете?

- Сейчас ничего, а к вечеру поднимается давление. Так она не кружится, но после операции пошатывает.

Терапевт сосредоточенно слушает сердце Зинаиды Фёдоровны стетоскопом - без него в тихой квартире слышен только мерный стук старинных настенных часов. «Любовь Ивановна, я всё жду квоту, не знаю, дождусь или нет. Вы не посодействуете, чтобы квоту дали?» - с надеждой спрашивает Зинаида Фёдоровна, пока Реутова немного растерянно слушает её, потому что и квоту дать не может, и бабушку успокоить нужно.

«… Я выросла вообще в селе Филиппово в Ордынском районе, закончила 10 классов. Потом, когда умер папа - а он умер рано, в 49 лет, от сердечной патологии, - мы переехали в Ордынск, районный поселок. Потом поступила в институт (медицинский институт в Новосибирске, сейчас НГМУ. - М.М.) - причём поступила сразу. Думала, что если не поступлю, то буду работать год или два санитаркой. Я очень боялась Новосибирска, думала, что там потеряюсь, ведь раньше мы особо не ездили - так, поедешь на каникулы, родители свозят… Мама меня привезла в общежитие на Залесского и оставила там на 6 лет.

Папа заболел и умер у меня на глазах. Мне хотелось помочь и близким, и вообще людям».

После учёбы Любовь Реутову отправили снова в Ордынский район - в одном из сёл вообще не было врачей, и ей, интерну, пришлось за 3 месяца освоить краткий курс реальной работы единственного медика на всё село. «Я не сопротивлялась, хотя интерна не должны были отправлять самостоятельно работать, в одиночку. Но я принимала и детей, и взрослых. Мне дали какое-то временное жильё - квартиру, но я не согласилась, потому что одной жить как-то… И поселилась у хорошей бабушки.

Меня и ночью вызывали, когда кому-то было плохо. Так что получается с бала на корабль. Как-то вызов был под утро - провожали в армию парня, и мужчине одному стало плохо.

Я прибежала уже поздно: мужчина умер. Ты одна, больше никого, никаких старших коллег. Было страшно».

В 90-х Любовь встретила будущего мужа - не в больнице, на свадьбе сестры. Вадим был молодым милиционером и отправился работать в Тогучин, - и когда поженились, Любовь сюда переехала. Сначала лечила людей в стационаре, а потом стала участковым терапевтом - в её трудовой книжке всего одна запись.

Она говорит, что никогда не сможет привыкнуть к умирающим людям. «Когда дежурила - принимала разных пациентов - и с инсультами, и с инфарктами, пациент был с расслаивающей аневризмой аорты, и нужно было тактически всё верно и быстро сделать.

Спокойно реагировать никак нельзя - тем более если человека знаешь лично и возраст молодой… Это очень в себе тяжело переживаешь, нельзя к этому привыкнуть.

Особенно когда его знаешь и длительное время лечишь. Естественно, в истерику никто не впадает. Но где-то в душе… Я ещё такой человек, что чересчур через себя всё пропускаю. Как спокойнее стать? Не знаю. Если человек такой есть - он таким всегда будет. Может, поэтому я не хотела быть педиатром: тяжело было бы видеть детей болеющих, с серьёзными заболеваниями», - делится врач.

Со стороны кажется, что работа участкового терапевта - скучноватая рутина. В кабинет один за другим заходят пациенты - в основном пожилые люди - и долго жалуются на боли в груди. «У вас нашли…» - «Что-то страшное?» - «Нет, там немножко жидкость у вас…» - «Наверное, жир?» - перебивает доктора грузная беспокойная женщина. По словам Любови Реутовой, пожилых пациентов у неё действительно много, а с другой стороны - заболевания помолодели настолько, что уже неудивительно встретить в её кабинете 30-летнего мужчину, перенёсшего инфаркт миокарда. Если он, конечно, заставит себя прийти к врачу.

У Любови Реутовой два взрослых сына, которые живут в Новосибирске, - один работает программистом, другой ещё учится в университете, и им хватает заботы матери-врача. «Молодые работают ведь. Лишний раз пойти в больницу? Только по необходимости. Даже если у них гипертоническая болезнь - не заставишь прийти на приём. Сыновья? Привыкли, что я им выпишу, всё назначу. И муж, и дети, - лишний раз они в больницу не пойдут никогда», - признаёт терапевт.

Сама, правда, тоже не всегда заботится о себе как нужно: «Да как-то в первую очередь о детях, о муже думаешь. Пусть лучше у меня, чем у них».

Она снимает белую форму после долгого дня, мгновенно переодеваясь в простой серо-голубой костюм, и распускает волосы - и теперь Любовь Реутова совсем не выглядит на 50 лет. Ведёт по своему маленькому огороду с теплицей («Лечебное это занятие - садоводство!») и в курятник - и как маленькая девочка радуется выбежавшим кошкам Чуче и Чёрной. Любовь Ивановна приглашает в дом - одноэтажный, но довольно просторный для двоих. Врач смеётся - соседи, конечно, знают, что рядом с ними живёт терапевт, но особенно не донимают консультациями через забор, хотя спросить рецепт лекарства могут.

Дворовых собак она недолюбливает.

«У нас выезды каждый день - и постоянно собаки во дворах. Однажды даже сапог прокусила! Сейчас, когда заходим во двор, - стучим, сигналим, чтобы убрали собаку. Для них-то она не злая.

Кроме собак? Есть асоциальные больные. Как-то приехали - и много каких-то мужчин были в алкогольном опьянении, а мне надо было бабушку посмотреть. Не раз такое было - что приезжаешь, а они сидят, прямо при тебе пьют алкогольные напитки. Если уже знаешь, что там такие жители, - всегда водителя с собой берёшь, чтобы подстраховал. Слышишь по телевидению, какие бывают случаи со «скорой» - не по себе.

Болеют врачи и туберкулёзом - потому что постоянно контакт с больными. Но я редко надеваю маску - тяжело в ней. Если иммунитета нет, и в маске можно заболеть», - спокойно констатирует Реутова.

На вопрос, можно ли теоретически консультировать хотя бы часть пациентов онлайн, она будто смущается: «Мне кажется, что я так не смогла бы. Ведь дашь совет, а потом всё пойдет не так. Наверное, молодое поколение врачей будет не против, но мне надо пациента видеть. Может, это консервативно. Не глядя как можно пациенту антибиотик назначить? Конечно, я всё понимаю: долго ждать, пока запишешься, а пока дождёшься - всё уже само вылечится».

О премии Реутова говорит столь же мало, сколько о самом конкурсе. Полмиллиона обещали, но ещё не выплатили, - нужно осенью для этого ехать в Москву, ещё раз представить регион.

- Может, у вас есть мечта, на которую бы хватило 500 тыс.?

«Я бы, может, хотела съездить с мужем, с детьми куда-то, но не знаю, получится ли вместе. Это вообще редко получается, когда вместе… И то, что вы спрашиваете о деньгах, - для нас это, конечно, большая сумма. Но я всегда говорю: деньги вообще не главное. Потому что были серьёзные проблемы со здоровьем, и я тогда многое поняла и многое переоценила».

Этой весной в Новосибирской области выбрали ещё одну лучшую в профессии женщину - учителем года стала Светлана Королькова, географ из Искитимского района. Корреспонденты НГС.НОВОСТИ приехали к Светлане в маленький посёлок Маяк - и встретили элегантную блондинку с 28 парами туфель на работе. Она не задаёт домашние задания, но гуляет с детьми в любую погоду.

http://news.ngs.ru/articles/50634791/

В украинском обществе мы все реже слышим слова благодарности и уважения к такой благородной профессии как врач. К сожалению, жестокие реалии современной медицины способствуют появлению все большего количества «оборотней в белых халатах». Однако, по при мизерную зарплату, нечеловеческие условия труда, отсутствие элементарного медицинского оборудования и самых простых лекарств – я убеждена: люди, для которых клятва Гиппократа - не пустые слова, никогда не переведутся. Собственно, именно на их энтузиазме, профессиональности и преданности любимому делу и держится отечественная медицина. Неоднократно оказываясь в роли пациента, однажды я решила побывать по вторую сторону баррикад. Следовательно после длинный уговариваний знакомого врача, он согласился взять меня на ночное дежурство.

Свой рассказ я начну из того, как однажды в операционной старенький хирург поучал своего молодого ассистента: «Вчера этот пациент восхвалялся как может легко заработать миллион движением пэра своей ручки, а в настоящее время понял, что скальпель в моих руках более ценен». С такого необычного монолога началось мое первое дежурство в одной из львовских больниц. Стремясь узнать больше о медиках и их жизни, я решила следовать по стопам своего врача и не пропускать ни одного пациента.

Операция, которая началась в 21.20, длительна около 3 часов, и у меня уже началась закрадываться мысль, что нужна где-то присесть. Хотя взглянув на лица хирургов, которые невозмутимо делали свою работу, и только иногда просили медсестру вытереть пот из их чела, я через силу выстояла до конца операции. На часах был уже почти север, как врачи, которые стояли около операционного стола, и в чьих руках была человеческая жизнь радостно вздохнули: «Операция удалась, все прошло успешно. Благодарить, Богу». Отдохнув несколько минут, мой знакомый хирург, с улыбкой на устах начал показывать, как они в двадцать первом веке вынужденные работать. Я поняла немало жалоб врачей на их работу, после того как увидела, что на отсосе и электрокоагуляторе стояла дата «1973 г. Изготовлено в СССР». И это было не единственное старое оборудование, которое давно уже прослужило свой возраст и всем своим видом умоляло о замене.

Пройдя в отделение я поняла, что на этом работа хирурга не закончена. Операционный журнал, медицинская карта больного, листок назначений – все это ожидало немедленного заполнения. Желая искренне помочь, я напросилась заполнить их под диктовку врача. Как оказался писать здесь нужно быстро и очень много (теперь я не удивляюсь, почему у врачей такой ужасный почерк). Не успев дописать даже одного документу, как в ординаторской зазвонил телефон. Мы быстренько побежали в приемное отделение.

Никогда еще не видела в первом часу ночи столько больных. Хотя, как сказал мой знакомый хирург, это дело привычно. На нас ожидало около пяти пациентов. Одну женщину сбила машина, которая закономерно, что убежала из места приключения, и в настоящий момент она с многочисленными переломами то ли кричала, то ли вздыхала в обзорной. Предоставив необходимые консультации, мы пошли к другим.

В другой обзорной нас ожидало двое молодых мужчин 25 и 27 лет, которым на вид, я бы дала уже 40 лет. Привычное дело – говорит врач – выпили, что-то не разделили, придется штопать обоих. Позвали еще двух санитаров, и успакаивая страсти обоих «петушков» (так часто называют их врачи), они начали забирать обломки стекла и зашивать раны. Не успел врач наложить последний шов, как его срочно позвали к другим двух пациентов – один из которых оказался бездомным, а другой цыганом. «Дело в том – продолжает поучать меня хирург – что с цыганами нужно быть очень осторожным. Этот народ очень воспалительный и не прощает никаких ошибок, промедлений. Даже наша охрана не идет нас тогда защищать. А ходят они десятками.».

У меня по спине побежали муравьи, когда в холле приемного отделения мы увидели такую толпу цыган. Целый цыганский лагерь - мужчина где-то с 30 - от малых цыганских к старому барону. Несколько сильных мужчин покатывалось от крика и почти с кулаками ринулись угрожать моему знакомому, который говаривал, как ни спасешь отсюда живым не выйдешь. К счастью колота рана живота не была глубокой, результаты УЗД и анализов, которые были сделаны, оказались хорошими, и после маленькой хирургической операции ранящегося цыгана вместе с ватагою отправили домой.

Вернувшись опять в обзорную мы увидели старенького дедушку, которого незнакомые на улице побили, потому что грабить в бездомного не было что. Дедушка был немного выпевший, но его глаза с мольбой смотрели на врача и просили о помощи. Хирург начал свой обзор, и здесь, как будто назло, дедушку стошнило прямо на штаны врача. Я думала, что он рассердится и бросит пациента. Однако он молча пошел к умывальнику отчищать свои хирургические штаны. Как оказался - такое часто бывает.

У дедушки диагностировали закрытый пневмоторакс, который нужно было немедленно оперировать. Пока готовили операционную, мы выпили кофе из аппарата, который стоял в холле и пошли дописывать предыдущую операцию. Я не заметила, как на часах пробил 3 час ночи. Заметив мою усталость, мне предложили прилечь, но я все еще была преисполнено энтузиазму пробыть дежурство до конца вместе со всеми.

Перед началом второй операции мой хирург послал меня в аптеку, чтобы я купила самые необходимые лекарства этому дедушке. Поскольку денег у дедушки не было, хирург дал свою двадцатку. Более благородного человека я к этому не встречала!

К счастью, вторая операция длилась недолго, минут где-то 40, и тоже прошла успешно. Не ввиду отсутствия любых условий, необходимых лекарств, ночной усталости – из всего этого разнообразия ужасов медики производили одно чудо – спасли жизнь.

Наконец в 5 часов утра стих телефон в ординаторской, вся документация была заполнена, и все решили немножко вздремнуть. Из уважения к гостье, хирург согнал из метрового диванчика своего ассистента. «Это лучше всего, что я могу тебе предложить, здесь хотя бы немножко лечь можно». Это был мой первый опыт спящего почти клубочком, где вместо подушки мне служил пуфик из спинки дивана, а одеялом - обычная больничная наволочка. Оба хирурга спали, сидя на креслах и опершись председателем на стол.

Утром, проснувшись где-то в 9 часов, не хотела, даже двигаться - так все болело. Думала тихонько встать, чтобы никого не разбудить, и оказалось, что только я одна такая соня. Все врачи еще о 8.30 были на утреннем обходе.

Я долго думала, где прячется секрет такого энтузиазма, выдержки, преданности своей профессии, пока не увидела, как утром пришла старенькая женщина в палату дедушки и ринулась целовала руки хирургу, который не считаясь ни с чем, спас жизнь ее мужу.

Юлия Сокирка, для продвижения