«Сахарок»: зарабатывать миллионы на недорогих украшениях. Примерка и частичный отказ от заказа при стандартной доставке

СОЦИАЛИЗМ В ОТДЕЛЬНО ВЗЯТОЙ СТРАНЕ

(socialism in one country) Теория, развитая Бухариным (Bukharin) и Cталиным (см .: Stalinism – сталинизм) в противовес теории перманентной революции (permanent revolution) Троцкого (см.: Trotskyism – троцкизм). Несмотря на неудавшиеся революции в Европе, Россия продолжала под политическим руководством КПСС строить социализм, благодаря установленному контролю над командными высотами экономики.

Политика. Толковый словарь. - М.: "ИНФРА-М", Издательство "Весь Мир". Д. Андерхилл, С. Барретт, П. Бернелл, П. Бернем, и др. Общая редакция: д.э.н. Осадчая И.М. . 2001 .

Политология. Словарь. - РГУ . В.Н. Коновалов . 2010 .

Смотреть что такое "СОЦИАЛИЗМ В ОТДЕЛЬНО ВЗЯТОЙ СТРАНЕ" в других словарях:

Демократический социализм - стержневая идейно политическая концепция (а с 1945 г. официальная доктрина) социал демократического движения. У истоков Д. с. стояли Д. Б. Шоу, Э. Бернштейн, О. Бауэр, К. Каутский, Р. Гильфердинг. Основные черты концепции были отражены во… … Терминологический словарь библиотекаря по социально-экономической тематике

Андерграунд Underground Жанр … Википедия

Андерграунд Underground Жанр Трагикомедия, фантасмагория Режиссёр Эмир Кустурица Продюсер К … Википедия

Высший этап клас. борьбы пролетариата против буржуазии политич. переворот, в результате к рого ликвидируется власть класса капиталистов и устанавливается власть рабочего класса, опирающаяся на широкие нар. массы, диктатура пролетариата. В… … Советская историческая энциклопедия

РСФСР. I. Общие сведения РСФСР образована 25 октября (7 ноября) 1917. Граничит на С. З. с Норвегией и Финляндией, на З. с Польшей, на Ю. В. с Китаем, МНР и КНДР, а также с союзными республиками, входящими в состав СССР: на З. с… …

Высший тип социальной революции, способ перехода от капита листич. общественно экономич. формации к коммуни стич. формации. Начало эпохе социальной революции пролетариата положила Великая?кт. социалистич. революция. С. р. решает комплекс … Философская энциклопедия

VIII. Народное образование и культурно просветительные учреждения = История народного образования на территории РСФСР уходит в глубокую древность. В Киевской Руси элементарная грамотность была распространена среди разных слоев населения, о чём… … Большая советская энциклопедия

Существует совершенно объективный механизм постоянного роста неравенства в условиях низких темпов экономического роста. Его можно сломать, только реализуя политику безусловного роста

В августе Национальное бюро экономических исследований США опубликовало доклад «От Советов до олигархов: неравенство и имущество в России, 1905–2016». Коротко результаты доклада можно изложить так: к 100-летию революции Россия полностью ликвидировала все ее социальные достижения — неравенство в стране вернулось к уровню 1905 года. «Бросается в глаза очень быстрый рост неравенства доходов после распада Советского Союза, — пишут авторы. — Стоит также отметить, что этот огромный рост сопровождался серьезным сокращением доходов 50% беднейшей части населения. Развал СССР и эгалитарной идеологии в той форме, в какой это произошло в России, по-видимому, привел к относительно высокой терпимости к имущественному неравенству и концентрации частной собственности». Собственно, все пересказы доклада в российских СМИ и фиксировали этот результат.

Никто не обратил внимание на то, что среди авторов доклада значится Томас Пикетти — экономист, который считается главным современным теоретиком капитала, этаким Карлом Марксом XXI века, автор прекрасной 700-страничной книги «Капитал в XXI веке». В ней Пикетти объясняет, что динамика неравенства за последние 110 лет была подвержена характерным общемировым изменениям с падением неравенства в середине XX века и последующим ростом в 1980–1990-е годы. Там же он объясняет природу этого явления, делает очень неутешительный прогноз и ищет варианты сдерживания роста неравенства. Это очень важная книга — первая работа в области теоретической экономики, которая имеет основания сместить достижения «вашингтонского консенсуса», предписывающего всем странам иметь низкую инфляцию, жесткую денежную политику и институциональные реформы. Работа Пикетти имеет основание дать современным политикам в руки инструмент формирования экономической политики XXI века. Если, конечно, политики захотят взять этот инструмент в руки.

Динамика неравенства

Пикетти исследует период с 1900 по 2010 год фактически по двум параметрам: динамика распределения национального дохода широкого круга государств (США, Европа, развивающиеся страны) и динамика распределения имущества (капитала) стран. Оба показателя испытали за эти 110 лет драматические изменения.

На графике 1 показана динамика неравенства в доходах в Европе и США в 1900–2010 годах. Как мы видим, в начале прошлого века верхние 10% населения на обоих континентах получали 40–45% национального дохода. Характерно, что в начале периода США были чуть более справедливой территорией, нежели Европа, чем они обязаны эгалитарной морали своих отцов-основателей и молодостью страны (относительной скудностью наследства).

После наступления Великой депрессии 1930-х уровень неравенства начинает очень быстро снижаться. В 1940-х верхний дециль владеет уже только 35% национального дохода, после войны — 32%, а в 1970-х уже лишь 30%.

После этого начинается рост неравенства. Более медленный в Европе — здесь верхний дециль отыгрывает только 5% национального дохода, и по-настоящему стремительный в США, которые в 2010 году превосходят уровень 1900 года, отвергнув эгалитарную мечту отцов-основателей ничуть не в меньшей степени, чем российская элита отвергла идеи Карла Маркса.

Так как внутри верхнего дециля тоже существует неравномерное распределение доходов и именно один процент самых богатых граждан своих стран и составляет их элиту и субэлиту, то Пикетти исследует и динамику национального дохода, который приходится на верхний центиль (один процент населения). Она показана на графике 2. Как мы видим, в США самый обеспеченный процент населения за век возвращает себе свой статус: доля национального дохода, который приходится на верхний один процент в США, в 1900 году составляет 18%, в 1970-м — 7% (колоссальные потери — минус 11%), а 2010-м — опять 18%. Европа больше сдерживает свою элиту. Если в 1900 году один процент граждан владеет 20% национального дохода Германии, в 1970-м — 10%, то в 2010-м они «отыгрывают» всего два процента, итог — 12% нацдохода.

Развивающиеся станы демонстрируют такую же букву V (график 2). Накануне деколонизации один процент населения развивающихся стран владел от 16 до 26% нацдохода. К 1980-м этот показатель упал до 6–12%, а сейчас находится на уровне 12–18%.

Здесь подчеркнем, что мы видим динамику неравенства как общемировой процесс. При разности стартовых условий богатства стран, политики, национальной культуры и текущих событий богатые люди всех стран сначала имеют очень много, потом много теряют, а к концу XX века в той или иной степени возвращают себе свою долю.

Для понимания масштаба неравенства сделаем несложные расчеты. Пусть национальный доход страны составляет 1000 единиц и в ней живут сто человек. Если один процент забирает себе 18% национального дохода, то его годовой доход — 180 единиц. Доход каждого из верхнего дециля — 45 единиц. Доход каждого из остальных — шесть единиц. То есть абсолютному большинству работающих в стране людей надо трудиться всю жизнь (30 лет), чтобы заработать столько же, сколько за год получает один процент самых обеспеченных. Это один из механизмов неуправляемого нарастания неравенства. Большинство людей не могут откладывать деньги для приобретения капитала, и это ключевой момент.

Теперь переберемся к имуществу. На графике 3 представлена динамика доли во владении имуществом верхних 10% и верхнего одного процента населения в Европе и США в 1810–2010 годах. По этому показателю «входящее» неравенство было еще больше. В Европе 10% населения к началу Первой мировой войны владели 90% (!) имущества страны, в США — 80%. Верхний один процент владел соответственно 62 и 45%. С момента Первой мировой войны и до конца эпохи «всеобщего благоденствия» («Славного тридцатилетия», как называет ее Пикетти) доля в имуществе дециля упала до 60% от страновой (потеряли треть), а центиля — до 20–30% страновой (потеряли половину). И там и там процесс увеличения доли имущества начался после 1970-х, но не так интенсивно, как доходного неравенства.

Причины

Сейчас в России это часто обсуждается: что должно произойти, чтобы один процент самых богатых (в нашем случае — россиян) отказался от половины своего имущества? История дает не очень симпатичные ответы на этот вопрос.

Начало XX века — это Первая мировая война, самая жестокая из всех произошедших на тот момент Великая депрессия, Великая революция, Вторая мировая война. Вся эта череда событий больно била по тем, кто имел капитал. Экспроприация, банкротства, поражение в войне и снова экспроприация, только не «красными», а победителями.

На фоне Великой революции и бедствий, принесенных не менее Великой депрессией, западные государства решительно меняют свою налоговую политику. К власти приходят такие люди, как Франклин Рузвельт, которые способны сказать о «новом курсе», а это была болезненная операция для капитала. Мы забыли, что в начале прошлого века подоходные налоги и налоги на капитал составляли единицы процентов. Государство несло на себе бремя ответственности только за безопасность и дипломатию, у него практически не было социальных обязательств, к капиталу во всех его формах оно относилось как младший брат к старшему.

В перерыве между двумя войнами государство полностью перестроилось. Верхние ставки налога на наследство взлетели с 0–10% в начале века до 40% в 30-х годах и 70% — накануне Второй мировой войны (см. график 4). В частности, Рокфеллеры были очень недовольны этим изобретением американской администрации, и именно тогда придумали вариант передачи наследства в трастовые фонды (по крайней мере, так описывает эту историю Рокфеллер III).

Капитал утрачивался владельцами в результате массовых банкротств в 1930-е годы. А в период войны просто передавался в собственность государству, независимо от того, были это государства-агрессоры или «второй фронт». После войны в проигравших странах капитал не сразу возвращался к капиталистам. Создатель компании Panasonic в мемуарах описывает восстановление своей бизнес-империи как долгий двадцатилетний процесс. Впрочем, он не испытывал по этому поводу фрустраций, считая, что Япония и он были наказаны справедливо.

В развивающихся странах победа СССР вызвала к жизни национальные революционные движения. Началась массовая деколонизация. Богатые люди освобождаемых стран отдавали свои состояния на благо национальных революций (это описано у Маркеса), а те, кто не отдавал, лишались капитала в результате этих революций.

К счастью народов всего мира, мощность, накопленная государствами в результате Второй мировой войны, была использована ими для проведения политики всеобщего благоденствия. Для стран капиталистического мира в немалой степени это была заслуга СССР, который формировал альтернативу с массой преимуществ, поддерживая конкуренцию и разум в политических кругах Запада. Достаточно сказать, что фактически конфискационный налог на наследство продержался в западных странах до начала 1980-х.

Правда, возможности государств осуществлять достаточно эгалитарную экономическую политику в значительной степени держались на накопленном обобранными капиталистами технологическом потенциале, который позволил заняться эффективным массовым производством, что радикально и быстро повысило уровень жизни людей. В финансовой сфере была изобретена как общедоступный инструмент ипотека, которая позволила приобретать активы быстро, что влияло на массовость владения имуществом. Широкое развитие фондового, облигационного рынка и пенсионных накоплений также позволило простым людям становиться владельцами каптала.

Правительства тоже не спешили расставаться со своим имуществом, активно кредитуя и развивая государственные активы. Оправданием были огромные социальные обязательства, которые взяло на себя государство Славного тридцатилетия. Но все это быстро закончилось.

В результате чего произошел разворот? Почему не удалось сохранить возникший уровень равенства?

Пикетти исследует вопрос о роли стремительного роста зарплат менеджеров, что, конечно, сказалось на росте неравенства. Но это не было главным. На наш взгляд, из событийных факторов главной причиной разворота в сторону роста неравенства в каждой отдельной стране стала глобализация, которая разорвала связь производственного капитала со своими странами, привела к резкому росту офшорной экономики и сформировала мощнейший блок международного финансового капитала.

Далее, появилась виртуальная экономика, которая сформировала большие массы капитала вообще, никак не связанные со страной пребывания. К этому стоит добавить перенесение экономического роста из стран развитого мира в развивающиеся. В результате сформировалась новая космополитичная политическая элита, главным вопросом для которой (видимо, во всех странах) давно уже стал вопрос, как избавиться от взятых предшественниками социальных обязательств, постоянно составляющих риск для поддержания роста ее глобальных активов.

Главный механизм неравенства

Однако войны и революции не являются механизмами управления неравенством. Они суть следствие незнания или неиспользования настоящих механизмов. Задача исследователя — выявить среди множества связей и факторов ключевые, повлияв на которые непосредственно можно остановить нарастание неравенства. Маркс в качестве центрального элемента несправедливости выбрал прибавочную стоимость. Отсюда возникли все идеи, главной из которых стало обобществление собственности.

Пикетти делает другое очень мощное открытие. На большом массиве статистических данных он показывает, что главные факторы неравенства — разрыв между доходностью капитала и скоростью роста экономики. По оценкам Пикетти, на протяжении почти всей наблюдаемой истории человечества, за исключением Славного тридцатилетия, доходность капитала была выше, причем в разы выше, чем темпы роста экономики, а значит, и темпы роста трудовых доходов. Это принципиальный момент: нетрудно понять, что на протяжении пары десятилетий разрыв в доходности в два–четыре процента даст колоссальное перераспределение богатства.

Этот эффект показан на графиках 5 и 6. На первом представлена динамика доходности на капитал до налогообложения и потерь капитала в результате войн и революций и темпы роста мировой экономики с античности до 2100 года. Видно, что доходность варьируется в диапазоне до 4,5 до 5,5%, но в целом является величиной достаточно постоянной. В качестве обоснования Пикетти приводит данные о доходности землевладений в аграрных обществах, используя их до XVIII века, а дальше в ход идут реальные данные: XVIII–XIX века — данные о доходности капитала в Англии и Франции, XX век — по более широкому кругу стран (график 7). Прогнозные данные по доходности на капитал в XXI веке несколько снижены по сравнению с текущей реальностью, так как сейчас доходность на капитал в мире выше — от семи до восьми процентов. Такую доходность показывают и суверенные фонды разных стран, и эндаументы американских университетов, и многие другие активы, в частности российские ОФЗ. Что касается параметров роста, то их оценки меняются с переходом от аграрного к индустриальному укладу исходя из темпов роста населения и реальных экономических данных в XIX и XX веках. Из этого графика ясно видно, что в отсутствие управления капиталом через налоги и отчуждение, единственным периодом сближения двух показателей, а значит, фактически рентных и трудовых доходов, было то самое Славное тридцатилетие с переходом к массовому рынку, активной государственной экономической политикой, повсеместным внедрением новых производственных технологий.

На графике 6те же оценки доходности скорректированы за счет налогообложения и разных форм потери капитала. Здесь мы еще ярче видим эксклюзивность XX века. Почти все это столетие доходность капитала была чуть ниже темпов роста экономики и трудовых доходов, что и обеспечило рост равенства, чего не было раньше и не будет потом.

Прогноз Пикетти на XXI век неутешителен. Он полагает, что если ничего не предпринять в области налогообложения наследства и доходов от капитала, то примерно к середине XXI века степень доходного и имущественного неравенства вернутся к уровню начала XX века. Этому способствует уже произошедшее накопление и концентрация капитала в руках небольшой доли населения. На графике 8 видно, что соотношение совокупного мирового капитала и ежегодного мирового дохода за вторую половину XX века восстановилось к уровню начала XX века. По прогнозу Пикетти, капитал будет расти и дальше. Что же касается концентрации, то она особенно заметна на стремительном росте доли миллиардеров в мире: с 1987 года доля их имущества по отношению к мировому имуществу выросла с 0,2 до 1,6% (график 9).

Пикетти не видит оснований и для повторения длительного периода высоких темпов экономического роста, как во второй половине XX века. Этому не способствуют ни демография, ни наличие высокопроизводительных технологий. Наконец, важно, что при неизменном положении вещей большая часть капитала и доходности будет сосредоточена в Азии, так как именно там в последние годы отмечалось самое масштабное накопление производственного капитала.

Почему так происходит? Почему доходность оказывается почти всегда выше темпов экономического роста, если этим соотношением не управлять? Пикетти отвечает на это так: «Фундаментальное неравенство доходности капитала и темпов роста вытекает прежде всего из неоспоримых исторических фактов».

Что следует из этого? Если вы частное лицо, то надо озаботиться накоплением капитала и наследством для своих детей. В ближайшие десятилетия вы окажете им большую помощь, если передадите что-то.

А если вы имеете отношение к политике и регулированию и хотите препятствовать росту неравенства, то вы должны думать о наборе инструментов политики, которые:

1) стимулируют экономический рост, желательно на уровне шесть-семь процентов годовых (если кто помнит, была такая знаменитая и реализованная идея — удвоение ВВП за десять лет, а это как раз и есть рост на 7,2% в год);

2) дают возможность владеть активами как можно большему числу граждан (дешевая ипотека, участие в капитале больших проектов, разные формы накопительного капитала с возможностью управлять доходностью (пенсии, страховки, материнский, образовательный капитал);

3) позволяют перераспределять капитал в пользу экономического роста через прогрессивное налогообложение. (последнее особенно нравится Пикетти).

Теперь, когда мы разобрались с неравенством в мире, мы можем переместиться в Россию.

Неравенство в России

Согласно данным доклада «От Советов к олигархам: неравенство и собственность в России, 1905–2016», в России за последние три десятилетия неравенство резко выросло и достигло практически того же уровня, который существовал до революции 1917 года. Это касается доли в общенациональном доходе 10% самых богатых людей. Что же касается одного процента богатейших граждан, то по их доле в общем национальном доходе можно сделать вывод, что Российскую империю мы даже немного превзошли (см. графики 10 и 11). Авторы доклада также приводят данные по США и Франции — наш уровень неравенства по доходам серьезно превосходит французский и находится примерно на одном уровне с американским.

Национальное бюро экономических исследований — негосударственный аналитический центр, существующий в США с 1920 года. Бюро собирает и анализирует данные по экономике, прежде всего американской. Разработанные методы также применяются для изучения международных аспектов экономики. Для оценки динамики неравенства в России ученые использовали национальные счета, данные деклараций о доходах богатейших людей в виде статистических рядов со времени Советского Союза и до современной России. Правда, для России используемые данные отражают в основном доходы до вычета налогов, в отличие от остальных стран, так что можно сделать на это некоторую поправку. Тем не менее сам факт, что неравенство растет семимильными шагами, сомнений не вызывает.

Интересно, что неравенство по доходам у нас несколько пошло на спад после 2008 года — это показывает индекс Джини, который рассчитывает Росстат. Индекс взлетел в 2007 году и с тех пор последовательно снижается. Это противоречит утверждению Пикетти, что неравенство снижается именно в периоды экономического роста — годы после 2008-го были для нашей экономики большей частью сложными. Можно предположить, что сыграли роль сразу несколько факторов — и последовательные попытки обелить доходы чиновников, и попытка антиофшорной кампании, и повышение зарплат бюджетникам, «подпитавшее» менее состоятельные слои населения. Длинные ряды данных по доходам (см. график 12) позволяют увидеть, что в советские годы была действительно достигнута серьезная степень однородности общества — на долю среднего класса приходилось 50% общих доходов. Но после перестройки бедные обеднели резко и сильно. Их доходы сильно отличаются не только от доходов самых богатых, но и от доходов среднего класса. Согласно расчетам упомянутого Национального бюро экономических исследований, в период с 1986 по 2016 год в целом все население России стало богаче на 41%. Однако не всем повезло в равной степени. Средний по уровню доходов сегмент населения, который составляет 40%, увеличил свои доходы только на 15%. Нижний сегмент, а это половина населения страны, и вовсе стал получать доход на 20% меньше (!), зато богатейшая часть населения — оставшиеся 10% — увеличили свои доходы на 171%. В настоящий момент, по данным исследования, чуть более миллиона богатейших россиян в среднем имеет доход 470 тыс. евро в год (около 33 млн рублей) и располагают 20% национального дохода. В то же время более 57 млн беднейших россиян (50% всего населения) получают только 7,9 тыс. евро в год (553 тыс. рублей). Результаты произошедшего в России накопления капиталов узкой прослойкой подтверждают и другие исследования. По итогам 2016 года доходы 10% самых богатых людей в России и 10% самых бедных различаются в 16 раз, отмечает директор Центра социально-политического мониторинга Института общественных наук РАНХиГС Андрей Покида. Это очень высокое значение. Последний раз ближе всего к такому показателю неравенства Россия подходила в начале 1990-х. Тогда децильный коэффициент, то есть соотношение доходов 10% самых богатых и 10% самых бедных составлял 17. Затем он снижался, а в последнее время вновь начал увеличиваться. «Особенно сильное влияние на рост экономического неравенства в стране оказал кризис, начавшийся в 2014 году. В текущий период самые бедные стали еще беднее, а самые богатые еще больше разбогатели», — говорит эксперт. Наконец, эти данные согласуются со специальным докладом «Уровень и образ жизни населения России в 1989–2009 годах», подготовленным журналом «Эксперт». Там отмечалось, что, хотя по показателям абсолютной бедности (доли населения, имеющего доходы ниже прожиточного минимума) рыночная Россия к концу 2000-х в первом приближении вернулась на позднесоветский уровень 13–15%, доля относительно бедных (обладающих доходом, который существенно меньше доминирующего в стране — ниже 60% медианного дохода) у нас за рыночное двадцатилетие резко увеличилась — с 11% в 1990 году до 26% в 2008-м. О том, как распределены доходы в России, отчасти можно судить по декларационной кампании. Самые свежие данные: с 1 января по 15 мая 324 жителя России подали в Федеральную налоговую службу декларации о доходах свыше миллиарда рублей в год, еще 101 человек задекларировал доход в диапазоне от 500 млн до миллиарда. В ФНС подчеркнули, что миллиардеров может быть и больше, ведь налогоплательщики вправе не указывать в декларации доходы, которые не подлежат налогообложению, и доходы, по которым НДФЛ уже был удержан налоговыми агентами. Однако некоторые выводы о самых богатых людях по декларации все же можно сделать, дополнив их другими данными. Сейчас известны полные итоги декларационной кампании только за 2015 год — у нас в стране около 400 миллиардеров, и еще около пяти тысяч декларируют доход от 100 млн до одного миллиарда рублей. При этом почти 300 тысяч вкладов в российских банках имеют размер свыше пяти миллионов рублей. Российский рынок дорогих автомобилей (стоимостью свыше двух миллионов рублей) в 2016 году насчитывал около 150 тыс. проданных машин. Сопоставив ряд других цифр, «Эксперт» предложил свои оценки: сегодня в стране около 300 тыс. очень богатых домохозяйств (с годовым доходом свыше 10 млн рублей, банковскими сбережениями в размере свыше пяти миллионов рублей, имеющих в распоряжении недвижимость стоимостью более миллиона долларов). Или 115 тыс. граждан с доходами, в сотни раз превышающими средний доход по стране — 30,5 тыс. рублей в месяц (подробнее см. «Цена справедливости», «Эксперт» № 9 за 2017 год). Теперь перейдем к вопросу распределения национального богатства. Здесь последние тенденции еще менее оптимистичны, чем в доходах. Доля богатства, приходящегося на 40% людей из среднего класса, медленно, но верно снижается, а доля самых богатых так же верно растет. На них уже приходится более 70% национального богатства (см. график 13), при этом половину состояния богатейшие люди хранят в офшорах. «Мы знаем, что Россия — страна с высокой степенью концентрации в богатстве, но мы не знаем точной степени его концентрации и не можем сравнить, например, с США», — говорится в докладе. Но вот оценки, которые авторы готовы сделать: «Количество российских миллиардеров, зарегистрированных в международных рейтингах, таких как список Forbes, чрезвычайно велико по международным стандартам. По данным Forbes, общее богатство миллиардеров в России в 1990-х годах было очень небольшим, в начале 2000-х оно значительно увеличилось и стабилизировалось примерно на 25–40% национального дохода в период с 2005 по 2015 год. Это намного больше, чем соответствующие цифры в западных странах: общее богатство миллиардеров составляет от 5% до 15% национального дохода в Соединенных Штатах, Германии и Франции в 2005–2015 годах, по данным Forbes, несмотря на то что средний доход и среднее богатство намного выше, чем в России. Это явно свидетельствует о том, что концентрация богатства на самом верху в России значительно выше, чем в других странах». Вполне возможно, ответ на вопрос, почему так произошло, кроется в совсем недавнем прошлом. Напомним, что в постсоветский период граждане в основном предпочитали тратить, а не копить. И если доля конечного потребления домашних хозяйств в ВВП к 2006 году выросла до 53% (в 1989-м — 45%), то валовое накопление за этот период сократилось с 31 до 19% ВВП. Соответственно, богатство в этот период накапливало лишь очень незначительное число граждан. В отсутствие развитого рынка акций, позволяющего перераспределять собственность в виде долей бизнеса более равномерно, мы получили сверхвысокую концентрацию состояния, которое потом стало утекать в офшорные юрисдикции. Теперь же мы оказались в ситуации, когда все больше граждан живут либо на доходы от собственности (очень небольшая группа тех самых богатых), либо на пособия (значительная часть самых бедных).

На свет

Вообще, судя по динамике неравенства в доходах и в богатстве, в отношении последнего принять меры значительно сложнее. Одно дело повысить зарплаты большой группе работающих (бюджетникам), и совсем другое — реально кропотливо перераспределять национальные активы. Кстати, вспомним: опыт такой был как раз в 2006–2007 годах — тогда прошло три народных IPO: «Роснефти», Сбербанка и ВТБ. Это дало примерно 200 тыс. собственников акций. Капля в море, но тренд был однозначно правильным; потом его свернули.

Другой логичный шаг был предпринят на старте антиофшорной кампании в 2012 году. Тогда было подписано дополнительное соглашение с главным российским офшором — Кипром — о предоставлении информации российским налоговым органам не только по судебному, но и по административному запросу. В 2015 году вступил в силу закон «О налогообложении прибыли контролируемых иностранных компаний и доходов иностранных организаций» — российские налогоплательщики получили обязанность раскрывать налоговой службе прямое или косвенное участие в иностранных компаниях, а также уплачивать налог на нераспределенную прибыль, которую эти организации получают. Избавиться от этой обязанности можно, если находиться в России менее 183 дней в году, тогда статус налогового резидента теряется. Состоятельные граждане потянулись «на выход». В последние два-три года отмечается неуклонный рост запросов от потенциальных клиентов в России, рассказывает Маика Эмметт , управляющий директор группы компаний CS Global Partners. «Наши клиенты, как правило, очень состоятельные люди, которые заинтересованы в получении второго гражданства в целях диверсификации своего богатства и ищут новые способы получения дохода, — поясняет госпожа Эммет. — Мы наблюдаем рост количества российских предпринимателей, претендующих на второе гражданство в таких странах, как Доминика, Сент-Китс и Невис, Гренада, что, безусловно, свидетельствует о повышение заинтересованности в глобальных инвестициях и диверсификации активов между несколькими странами».

Однако оставить компанию здесь, а контролировать ее полностью из-за границы — чаще всего утопия. Тот же закон о контролируемых иностранных компаниях фактически запрещает, например, госзакупки в офшорах. Власти продолжают постепенно закручивать гайки в отношении вывода средств. Уже муниципальным и окружным депутатам запрещено иметь активы за рубежом. ЦБ настаивает, чтобы не только банки, но и НПФ, ставшие в последнее время «держателями» крупных активов, а также УК и страховщики раскрывали всех бенефициаров и находились преимущественно под российским владением — с 28 января 2018 года не более 10% уставного капитала НП, УК и остальных может находиться в официально признанных Минфином РФ офшорных юрисдикциях. Тренд совершенно очевиден: прекратить утечку активов и прибыли от них за рубеж. Однако этого мало. По подсчетам «Эксперта», только лишь побудив (или заставив) самых богатых (тех самых 115 тыс. человек) декларировать доходы при текущей ставке НДФЛ, можно получить, по скромным подсчетам, 500 млрд рублей дополнительно — тут речь идет о выводе доходов не только и не столько из офшоров, сколько из тени. И наконец, надо всерьез отнестись к вопросу о введении прогрессивного налога на сверхдоходы и сверхкапиталы.

Сам Пикетти рассматривает прогрессивное налогообложение и деофшоризацию как абсолютно необходимые инструменты для гармонизации ситуации. Однако он почти не верит в возможность экономического роста.

Конкретно для России это не так. Здесь возможность роста с темпом 6–7% годовых доказаны совсем недавним временем. В первой половине 2000-х только за счет притока экспортной выручки и нормализации денежного обращения темпы роста экономики выросли именно до этих величин. И тогда у нас было свое Славное десятилетие. Эластичность нашей экономики по денежной массе очень высока, так как мы испытываем дефицит обновленного капитала практически везде — инфраструктура, дороги, оборудование. Высокая эластичность означает, что при очень небольших разумных вливаниях денег в инвестиции произойдет стремительное падение издержек по всей технологической цепочке, мы получим высокую отдачу на вложения и остановим рост неравенства в отдельно взятой стране.

Чего нам остро не хватает, так это уважения к понятию «справедливость». В интеллектуальных и элитных кругах принято считать это понятие устаревшим, непрогрессивным, ведущим общество к архаичным временам. Но теперь нельзя отрицать очевидное: социально-экономическая модель справедливого и одновременного технологичного общества середины XX века оказалась существенно более успешной с точки зрения экономического роста и повсеместного роста уровня жизни, чем элитарная модель 90-х годов XX века.

Для интересующихся, но ленивых я её (ея? ею?) здесь под кат целиком засунул, но правильнее было бы всё же на Компьютерре прочитать, потому как в России деньги бесплатно раздают далеко не всем и порталу пока зарабатывать приходится. А у меня отдельно построенный коммунизм: я в ЖЖ бесплатно работаю - как в Швейцарии.

Короче пишет Евгений Золотов , а статья называется…

«
Деньги всем бесплатно! Сработает ли теория Basic Income?

Много лет я наблюдаю на околокомпьютерных форумах и СМИ одну тему — которая, будучи поднята в очередной раз, всякий раз порождает ожесточённую дискуссию. Поскольку с компьютерровским профилем она прямо не связана, я держался от неё в стороне, но за последний год в старом разговоре зазвучали новые нотки, уже имеющие непосредственное отношение к нам. Кроме того, явно и очень существенно вырос интерес. Так что я сдался и сегодня предлагаю вам подключиться к брожению умов вокруг так называемой теории basic income — она же теория безусловного основного дохода (ОД) или социального дивиденда.

Называйте её как угодно, в основе лежит простая — той самой простотой, что и всё гениальное — концепция: обязать государство выплачивать каждому гражданину, вне зависимости от возраста, образования, социального статуса, здоровья, занятости, личного капитала, вообще вне зависимости от чего-либо, некую заранее установленную сумму, одинаковую для всех. Источником её должны стать налоговые сборы. А величина определяется с таким расчётом, чтобы покрывать базовые потребности человеческого существа в современном обществе — а именно, чтобы хватало на пропитание, крышу над головой, одежду, здравоохранение.

Цель очевидна: дать человеку уверенность в завтрашнем дне. Получающий ОД знает, что более не зависит от капризов судьбы. Завтра ему будет что кушать, где спать, на что лечиться, если такая необходимость возникнет. Общество платит ему просто за то, что он живой. Для того, чтобы он и завтра мог живым оставаться.

Это, собственно, всё — и в этой простоте сторонники идеи усматривают бесконечное множество выгод. Прежде всего изничтожаются нищета и голод, а с ними и социальная напряжённость, вечный конфликт между бедными и богатыми: первые более не мечтают отнять принадлежащее последним. Далее, пусть состоятельным людям это ничего не добавит, но тем, кто трудится ради выживания (а таких справедливо предполагается большинство), ОД позволит радикально изменить жизнь. Человек не будет работать, чтобы жить, он сможет работать ради удовольствия! А значит, можно ожидать, что он станет уделять больше времени труду, который будет полезен для общества, а не для конкретного работодателя, движимого эгоистическими соображениями. Такой вот коммунизм без коммунизма.

Но отсюда же вытекает и масса менее очевидных бонусов. Например, поскольку ОД заменит сразу все льготы, государство будет меньше лезть в личную жизнь граждан и сможет сократить контролирующий аппарат: зачем проверять, если всем платят поровну и без условий? «Выстрелит» малый бизнес — в который люди станут инвестировать образующиеся у них излишки. Встанут с колен мелкие города и село: маленькому человеку будет проще сменить место жительства, согласиться на менее высокооплачиваемую, но более удобную и/или интересную работу — и это спровоцирует отток населения из столичных районов.

Совсем свежий аргумент связан с нашествием роботов и неолуддизмом. Обществу, в котором выплачивается ОД, не страшны машины! Мы легко уступим примитивные рабочие места электронным помощникам, а сами получим возможность научиться более сложному труду. Отсюда сразу — скачок образования и научно-технического прогресса (люди станут заниматься не тем, что требует рынок, а тем, что интересно и перспективно!), сокращение рабочей недели с ростом производительности труда, даже, предположительно, благоприятное влияние на окружающую среду за счёт уменьшения вредных выбросов и улучшение психологического климата в семье!

Скептики, впрочем, тоже есть. Аргументов у них едва ли меньше, но все они, в общем, сводятся к одному: бесплатная раздача чего бы то ни было — тем более денег! — до добра не доведёт. Во-первых, люди уж конечно их пропьют и станут бездельниками, бесполезно повиснув на шее общества. Потом, если бы ОД вводился при коммунизме, когда цены устанавливаются насильно, то он может быть и сработал бы, но переход на коммунизм не планируется, а значит, естественные рыночные механизмы быстро компенсируют вдруг появившийся запас «лёгких денег». Это будет не инфляция в привычном понимании, но что-то очень похожее: вырастут, а не упадут, цены на жильё (ведь покупатели расстаются с деньгами легче, так отчего бы ритейлерам цену не поднять?), вздорожают продукты питания, одежда, медикаменты.

Короче говоря, всё то, что должен был покрыть ОД, вырастет в цене ровно настолько, чтобы компенсировать ОД. И это не считая «мелких» неприятностей вроде наплыва мигрантов, огромного роста социальных расходов (пусть даже отменят все льготы, но ведь это всё равно как если бы государство начало платить пенсию с 16 лет!), неизбежного появления целого нового класса бездельников (которые в нормальных условиях вынуждены были бы трудиться) и прочего подобного.

Такова в общих чертах диспозиция. Страсти же, которые кипят в точке соприкосновения сторон, объясняются вот чем: basic income остаётся именно что теорией, поскольку никогда ещё не проверялся на практике. Да, история у концепции богатая, корни прослеживают аж в XVIII век, а активные действия находят уже во второй половине века XX (Ричард Никсон, говорят, чуть было не ввёл социальный дивиденд в Соединённых Штатах, да демократы помешали). Было и множество частных проверок, когда отдельно взятым гражданам или сообществам выплачивались некоторые суммы — и результаты были как положительные (вправду начинает цвести мелкий бизнес, люди вкладываются в улучшение жилищных условий, почему-то не увлекаются пьянкой), так и негативные (уровень образованности не изменился).

Но никогда ещё опыт не ставили в полном объёме — то есть на целом государстве и отрезке времени, сравнимом с жизнью человека. А такой опыт, как вы понимаете, необходим, чтобы можно было понять, чьи прогнозы в конце концов оправдаются: сторонников ОД или противников.

И вот тут начинается самое интересное. За последний год дискуссия вокруг ОД достигла кульминационной точки: от слов наконец-то начали переходить к делу. На ближайшие месяцы запланированы или планируются несколько полномасштабных экспериментов. Самым громким, конечно, обещает стать швейцарский: целая страна на июньском референдуме будет решать, вводить ли у себя ОД (и опросы показывают, что шанс на положительное решение есть). Аналогичные опыты готовятся в Финляндии и части Канады. Наконец, американская благотворительная организация GiveDirectly начинает такой эксперимент в Кении, где случайно отобранным деревням с общим населением в 6000 жителей станут платить ОД на протяжении 10 лет, а возможно и дольше.

Все эти проекты планируется тщательнейшим образом документировать (что не всегда делалось в прошлом). И это даёт надежду получить таки ответ на вопрос, который волнует человека испокон веков. Как считаете, деньги бесплатно — помогут? ;-)
»

Да, статья очень неплохая и единственное, что лично я бы здесь поменял, так это только вопросительный знак в конце статьи.

Ну и общий сомневающийся тон на однозначно утвердительный. И ещё некоторые фразы, типа «такой вот коммунизм без коммунизма».
Да нет. Как раз коммунизм. Именно. Именно такой он, оказывается, и есть. Просто, как оказалось, Карл Маркс не то совсем определение ему дал.

Что ж? Все ошибаются. А ещё Маркс русофобом был. Тоже бывает.
Но не отменяет.

Как сказал когда-то великий скрипач Яша Хейфец (Иосиф Рувимович), «Музыка выше этих факторов… Я не изменю мою программу. Я имею право сам выбирать свой репертуар».

Смысл в том что хоть Штраус, хоть Вагнер - но когда играет скрипка, то звучит только музыка, - а музыка фамилии не имеет - она общая .

Вот так же и с коммунизмом.

В Европе и стабилизации капиталистической системы, необходимо было дать марксистское обоснование победы социалистической революции не в одной или несколько передовых капиталистических стран Европы, как предполагал «классический» марксизм, а в сравнительно отсталой Российской империи , и путей переходного периода к социализму в условиях экономической отсталости и капиталистического окружения советского государства . Ввиду однопартийной диктатуры в преимущественно крестьянской стране и враждебного капиталистического окружения, вопрос о переходном периоде мог выражаться только во внутрифракционной борьбе и теория о возможности построения социализма в отдельно взятой стране стала одним из орудий в этой борьбе за влияние в партии и всего государства .

Теория построения социализма в отдельно взятой стране не отвергала курс на социалистические революции в передовых капиталистических странах, но курс на социалистическую революцию в передовых капиталистических странах не являлся более необходимым пререквизитом построения социализма в СССР. Пока СССР находился во враждебном окружении и существовала угроза реставрации капитализма, идеологическая или военная, социализм в СССР являлся «неполным» социализмом. Только после осуществления социалистических революций в одной или нескольких передовых капиталистических странах, можно говорить о «полном» построении социализма . В экономической сфере теория определяла автаркическое развитие экономики - уменьшение зависимости СССР от мировой экономической системы с ускорением индустриализации страны .

Энциклопедичный YouTube

• 1 / 5

  Отвечая на вопрос, возможно ли построить социализм в отдельно взятой стране, Энгельс писал в своей работе «Принципы коммунизма» в 1847 году:

  19-й вопрос: Может ли… революция произойти в одной какой-нибудь стране?
  Ответ: Нет. Крупная промышленность уже тем, что она создала мировой рынок, так связала между собой все народы земного шара, в особенности цивилизованные народы, что каждый из них зависит от того, что происходит у другого. Затем крупная промышленность так уравняла общественное развитие во всех цивилизованных странах, что всюду буржуазия и пролетариат стали двумя решающими классами общества и борьба между ними - главной борьбой нашего времени. Поэтому коммунистическая революция будет не только национальной, но произойдет одновременно во всех цивилизованных странах, то есть, по крайней мере, в Англии, Америке, Франции и Германии. В каждой из этих стран она будет развиваться быстрее или медленнее, в зависимости от того, в какой из этих стран более развита промышленность, больше накоплено богатств и имеется более значительное количество производительных сил. Поэтому она осуществится медленнее и труднее всего в Германии, быстрее и легче всего в Англии. Она окажет также значительное влияние на остальные страны мира и совершенно изменит и чрезвычайно ускорит их прежний ход развития. Она есть всемирная революция и будет поэтому иметь всемирную арену.

  - Энгельс Ф. «Принципы коммунизма», 1847

  Н. И. Бухарин . О характере нашей революции и о возможности победоносного социалистического строительства в СССР (1926 г.)

  Оригинальный текст (рус.)

  Если люди говорят о международной революции при каждом удобном и неудобном случае, то не всегда это выражает максимум революционности. Может быть такая постановка вопроса о международности революции, которая прямо противоречит революционной точке зрения. Вот, например, у того же Либера есть одно очень ехидное место, которое поясняет, чем отличается пролетарская революция от буржуазной. Перечисляя особые черты пролетарской революции, г. Либер пишет: «социализм, прежде всего, может быть осуществлён в тех странах, которые стоят на наиболее высокой ступени экономического развития,- Германия, Англия и Америка - вот те страны, в которых прежде всего есть основание для очень крупных победных социалистических движений (это в Америке-то „прежде всего“ „есть основания для очень крупных победных социалистических движений“! - Н. Б.). Между тем с некоторого времени у нас развилась теория прямо противоположного характера. Эта теория не представляет для нас, старых русских социал-демократов, чего-либо нового; эта теория развивалась русскими народниками в борьбе против первых марксистов…

  …Наконец, ещё одна характерная черта социалистической революции - это её международный характер (подумайте только, „международный характер“! - Н. Б.). Социалистический строй приходит на смену капитализму. Отличительной чертой капиталистического строя является то, что он создает мировое хозяйство… Поэтому немыслимо представить себе осуществление социализма в одной какой-нибудь части этого хозяйства без того, чтобы все мировое хозяйство не было задето. Социалистическая революция мыслима лишь как революция международная, и, следовательно, она предполагает известное состояние не только в одной, двух, трех, четырёх, пяти странах, в большинстве промышленно развитых стран, ибо иначе произошло бы неизбежное столкновение между теми странами, которые не подготовлены к социализму, и теми, которые уже созрели для этого».

  Ясно, какая здесь международность и как она здесь обосновывается. Вот она: «Не делай революции, не строй социализма, ибо придешь в столкновение с другими странами». Революция международная здесь представляется как известный однократный акт; будто бы сразу пролетариаты всех стран выходят на историческую арену и кричат: «Да здравствует революция!», и в два счёта социализм подается им на блюде. Практически - политический смысл такого заклинания мировой революции заключается в морали: «Не иди вперёд, не свершай революции в одной стране, потому что ты всё равно не победишь», или, переводя на более современный язык: «Куда тебе одному в городе Глупове, на одной улице дерзать построить социализм. Зачем ты стоишь на такой национально-ограниченной точке зрения?» «Начнёшь революцию в одной стране, перестанешь быть настоящим интернационалистом», - поучает нас Либер.

  Такой «интернационализм» - оборотная сторона социал-предательства.

  Проблема переходного периода

  Октябрьская революция открыла новую главу в марксизме. Переход к социализму встал на повестку дня практически. Так как в трудах Маркса и Энгельса или в работах теоретиков II Интернационала не было каких-либо определённых положений или их было довольно мало, большевистские теоретики были вынуждены развивать положения о переходном периоде . Нужны были новые идеи, потому что захват власти произошёл на периферии мирового капитализма. В некотором смысле русская революция была революцией впротиворез «Капитала» Маркса и даже редкое наследие Маркса по вопросу перехода имело ограниченную значимость. Многие из революционеров были в полной мере осведомлены о проблеме и оправдывали свои действия отличиями своей эпохи . Это было прямо заявлено Троцким в середине 1920-х годов: «Думаете ли вы, что капитализм найдет новое динамическое равновесие, думаете ли вы, что европейский капитализм может обеспечить себе новую полосу подъема… Если считать, что это возможно… то это означало бы, что капитализм в европейском и мировом масштабе своей исторической миссии еще не исчерпал, что это не империалистический загнивающий капитализм, а развивающийся капитализм, ведущий хозяйство и культуру вперед, - но это означало бы, что мы пришли слишком рано.» , и как следствие этого, русская революция должна рассматриваться как «преждевременная» и переход к социализму обречён на неудачу .

  До 1929 года в СССР можно определить три отдельных этапа, и каждый имел свою собственную теорию переходного периода. Первые восемь месяцев после революции - «государственный капитализм», учитывая дореволюционное использование термина. Ленин защищал эту систему в качестве основного для перехода к социализму, по крайней мере, в его самой ранней стадии. После июня 1918 года начало гражданской войны вызвало немедленную волну национализаций и введение осадной экономики. Теоретики большевиков восприняли «Военный коммунизм » как соответствующий прямому переходу к социализму. В начале 1921 года замена продразверстки налогом на сельскохозяйственную продукцию ознаменовала третий этап, новой экономической политики (НЭП) . Ленин считал это переходный и смешанной системой. «Смешанная», так как в ней были элементы социализма, простого товарного производства и капитализма; «переходный», потому был нестабильным и мог закончиться восстановлением либо капитализма, либо достижением полной социализированной экономики .

  Смерть Ленина в январе 1924 года (и его ограниченное влияние в предшествующие 18 месяцев его болезни) усугубили конфликт, связанный с борьбой за правопреемство. Это привело к его канонизации и возвышению его произведений до талмудического статуса, что другие большевистские теоретики, вроде Преображенского и Троцкого, воспринимали с трудом . Теперь каждое положение или идею необходимо было подтвердить и обосновать цитатой из трудов Ленина. Начинается война цитат. Сложность и противоречивость процессов отражалась такой же сложностью и противоречивостью в наследии Ленина и вырванная из контекста событий, по поводу которых та или иная работа Ленина была написана, могла быть интерпретирована иначе, чем в контексте событий другого временного периода. Каждый из участников внутрипартийной борьбы всё более и более склонялся к мысли, что именно его интерпретация истинно правильная и является истинным отражением «ленинизма». Соответственно, всякая другая интерпретация являлась отклонением от истинного «ленинизма» и рассматривалась с подозрением, вплоть до обвинений в контрреволюционности .

  Предпосылки создания концепции

  В статье «О лозунгах Соединённые Штаты Европы», опубликованной в № 44 газеты «Социал-демократ» в 1915 году, В. И. Ленин писал:

  Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой , капиталистической стране . Победивший пролетариат этой страны, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального, капиталистического мира.

  На докладе о внешней политике на объединённом заседании ВЦИК и Московского Совета, произошедшем 14 мая 1918 года, Ленин также говорил следующее:

  Я знаю, есть, конечно, мудрецы, считающие себя очень умными и даже называющие себя социалистами, которые уверяют, что не следовало брать власти до тех пор, пока не разразится революция во всех странах. Они не подозревают, что, говоря так, они отходят от революции и переходят на сторону буржуазии. Ждать, пока трудящиеся классы совершат революцию в международном масштабе, - это значит всем застыть в ожидании. Это бессмыслица.

  Трудности таких ссылок на выссказывания Ленина наглядно видны на этом примере. Эта часть цитаты вырвана из контекста 1918 года в подтверждение теории «Социализма в отдельно взятой стране». Противники теории вполне могли ссылаться на вторую часть этой же цитаты, говорящей о необходимости совместных уси­лиий рабочих всех стран:

  Трудность революции всем известна. Начавшись блестящим ус­пехом в одной из стран, она, может быть, будет переживать мучительные периоды, ибо окончательно победить можно только в мировом масштабе и только совместными уси­лиями рабочих всех стран. Наша задача заключается в выдержке и осторожности, мы должны лавировать и отступать, пока к нам не подойдут подкрепления. Переход к этой тактике неизбежен, как бы над ней ни смеялись называющие себя революционерами, но ничего не смыслящие в революции .

  Такие высказывания Ленина вовсе не доказывали, что Ленин являлся сторонником теории «Социализма в отдельно взятой стране», как позже утверждали сторонники победившей концепции, но определённо могли быть так интерпретированы .

  Появление этой теории уже в ноябре 1922 года дает повод сомневаться, что идея построения „социализма в одной стране” возникла в ответ на поражение революции в Германии в октябре 1923 года. Хотя это и верно, что разочарование в германской революции окончательно разрушило надежды большевиков на близкую европейскую революцию и что идея о строительстве социализма в изолированной России была формально впервые выражена Сталиным в декабре 1924 года, бухаринские положения о „врастании” показывают, что необходимое обоснование было высказано раньше. Хотя его теория еще не касалась трудной проблемы индустриализации (возникшей в 1924 г.), она поднимала вопрос о продвижении России к социализму совершенно вне зависимости от международной революции .

  Борьба теорий

  После победы революции и в ожесточённой гражданской войне, перспектива военного поражения отступила (хотя у советской верхушки опасения этого возобновились после 1926 года ). И вместе с тем каждая фракция внутри партии смотрела с подозрением на другие. Для взаимного недоверия были свои причины: по мнению большевистских теоретиков непролетарские классовые интересы в условиях диктатуры победившей большевистской партии могли найти своё представление только через неё. По выражению Троцкого «можно сползти на термидорианские позиции даже со знаменем коммунизма в руках. В этом и состоит дьявольская хитрость истории» . Таким образом, с точки зрения лидеров большевиков, теоретические различия приняли характер классовых антагонизмов .

  Оппозиция

  Дебаты развернулись о самом характере революции. Троцкий считал, что революция состояла из слияния двух революций - пролетарской и крестьянской; и после достижения победы обязаны появиться классовые противоречия. К 1923 году уже появились первые признаки таких противоречий в виде «ножниц» цен. Он считал, что политическая изоляция СССР не означает экономической изоляции. Потребность капитализма в рынках может быть использована в интеграции экономики советской России в мировой рынок. Это должно было быть сделано на планируемой основе - не было вопроса от отказа от монополии внешней торговли. Импорт потребительских товаров может быть использован для преодоления «товарного голода», а преимуществом будет повышение эффективности государственной промышленности .

  Эта идея интеграции в мировой рынок являлась основным аргументом против теории возможности построения социализма в отдельно взятой стране, так как Троцкий понимал, что эта теория подразумевала автаркическое развитие на основе собственных ресурсов Советского Союза. Как и экономист Преображенский и их сторонники, он подчеркивал неспособность советской промышленности конкурировать на международном уровне на основе закона стоимости, и что было необходимо такое отставание преодолеть. Если это не будет сделано, и сделано быстро, советской экономике станет всё труднее противостоять как внутреннему, так и внешнему давлению капитализма, чтобы открыть экономику на нерегулируемой основе. Государственный сектор затем будет обречён, и вместе с ним русский социализм. «Основной закон истории: побеждает, в конце концов, тот режим, который обеспечивает человеческому обществу более высокий уровень хозяйства. Историческая тяжба решается - не сразу, не одним ударом - сравнительным коэффициентом производительности труда » . Переход к социализму возможен только на основе высочайшего развития производственных сил и отношений, как и подразумевал «классический» марксизм. По мнению Троцкого и Преображенского теория построения социализма в отдельно взятой стране обрекала СССР с «закрытой» экономикой на вечное отставание .

  Бухарин

  Отсутствие пролетарских революций в Европе и стабилизация капиталистической системы позволили противникам Троцкого критиковать его теорию «перманентной революции » и, как следствие этого, утверждать, что Троцкий ошибался в определении природы современного капитализма и классового характера русской революции. Сталин и Бухарин отвергли концепцию Троцкого о слиянии «двух революций» и утверждали, что революция имела единый характер, совершённая союзом обоих классов - рабочих и крестьян. Новая идея о возможности построения социализма в одной стране таким образом являлась теоретическим орудием в борьбе с Троцким .

  Сталин первый отчетливо выдвинул эту идею, но именно Бухарин развил её в теорию и дал официальное обоснование. В апреле 1925 года Бухарин сформулировал теорию публично и недвусмысленно. В работах Ленина 1922 и 1923 годов есть предположения, что реальный экономический прогресс к социализму может быть достигнут при нэпе, и что «отступление» может оказаться успешным переходом путем обеспечения рабоче-крестьянского союза (смычки), при котором может произойти обновление пролетариата в результате промышленного прогресса, как и трансформация крестьянства через развитие кооперации. Формальное выражение доктрины явилось решительным поворотом в официальной большевистской концепции и касалась внутренних условий страны, её ресурсов и классов. Отвергая предположение, будто «мы… погибнем из-за нашей технической отсталости », Бухарин сформулировал свое утверждение: «из-за классовых различий внутри нашей страны, из-за нашей технической отсталости мы не погибнем, что мы можем строить социализм даже на этой нищенской технической базе, что этот рост социализма будет во много раз медленнее, что мы будем плестись черепашьим шагом, но что все-таки мы социализм строим и что мы его построим » . Такую позицию, доказывал он, занимал Ленин, говоря, что есть «всё необходимое и достаточное » для построения социализма .

  По Бухарину при нэпе прогресс по пути к социализму зависел от двух основных факторов: расширения крупной промышленности и развития кооперативов. Сама по себе такая аргументация не была противоречивой. К этому времени практически все большевики считали, что развитие государственного сектора было синонимом расширения социалистических отношений; никто не оспаривал, что кооперативы могут подорвать крестьянский индивидуализм и выдавить частный капитал из торговых отношений. Государственная промышленность, утверждал Бухарин, зависит от роста спроса крестьян, который был, в конечном счёте, рынком товарного потребления. Рост спроса крестьян стимулирует рост лёгкой промышленности, что в свою очередь требует развития тяжёлой промышленности . Кооперативы, признавал Бухарин, капиталистические образования, в прошлом способствовали развитию капитализма. Но диктатура пролетариата полностью изменила обстоятельства и неизбежно должна была изменить их сущность. Подобно тому, как мелкобуржуазное сельское хозяйство было включено в современный капитализм через буржуазное государство, так и его пролетарский аналог может быть интегрирован в российское сельское хозяйство через развитие социалистических отношений .

  Следовательно, утверждал Бухарин, существовала основа для долгосрочной смычки между пролетариатом и крестьянством; но основа союза была довольно хрупкой. Любые попытки искусственно ускорить рост промышленности сорвут пропорциональность экономики, будут порождать «кризис сбыта» в государственном секторе требуя большего объёма ресурсов из сельского хозяйства, и будут угрожать политическому союзу между рабочими и крестьянами. Реализм требует, чтобы партия признала советский социализм «отсталым», а дальнейший прогресс к социализму должен быть «черепашьими темпами» .

  Вопрос индустриализации

  Между 1924 и 1928 годами Бухарин и Преображенский бурно обсуждали различия взглядов на переход к социализму. Это происходило как часть более глубокого конфликта между левой оппозиции и правящей Сталинско-Бухаринской фракций большевистской партии. Основная разница заключалась в альтернативных оценках развития промышленности. Для Бухарина промышленное развитие зависило от роста спроса крестьян, особенно на рынке потребительских товаров. Для Преображенского проблема заключалась в «товарном голоде» .

  По сравнению с ситуацией, сложившейся перед мировой войной, революция коренным образом изменила соотношение между спросом на внутреннем рынке производства промышленных товаров и их предложением. В общей совокупности, спрос увеличился, а предложение упало. При нэпе, следовательно, существовала проблема избыточного спроса на товары государственного сектора, а не потенциальный недостаток в покупательной способности, как утверждал Бухарин . В понимании Преображенского рост промышленности в будущем потребует больших фиксированных вложений. До сих пор развитие промышленности было основано на восстановлении и полного использования уже существующего потенциала, который должен был быть увеличен в ближайшее время, если развитие промышленности должно быть устойчивым. В краткосрочной перспективе, в соответствии с Преображенским, проблемы, связанные с товарным голодом должны усилиться, но в долгосрочной перспективе недофинансирование сделает их непреодолимыми, угрожая самому существавованию «смычки» .

  Отвергая насилие и конфискацию как недопустимые методы, Преображенский предлагал, чтобы новый капитал для финансирования роста промышленности накапливался в результате «неэквивалентного обмена» в рыночных отношениях между двумя секторами, а это было бы, по его мнению, более эффективным и менее раздражающим крестьянство, чем прямое налогообложение. Государственная промышленность должна была использовать своё уникальное сверхмонополистическое положение, чтобы преследовать политику «цен, сознательно рассчитанную на отчуждение определённой части прибавочного продукта частного хозяйства во всех его видах » . Цены на промышленную продукцию должны быть искусственно повышены, тогда как на сельскохозяйственную - соответственно занижены, то есть государство покупало бы по более низким ценам, а продавало бы по более высоким. Это предложение, в сущности, платформа левых после 1923 года, было непосредственно направлено против официальной политики .

  Таким образом взгляды Преображенского на проблему переходного периода являлись полной противоположностью концепции Бухарина. Ускоренное развитие тяжёлой промышленности вело к расширению лёгкой промышленности с конечной целью удовлетворения спроса крестьянства и решению проблемы «товарного голода». Учитывая отличия своего взгляда, Преображенский подчеркивал необходимость систематического планирования. Планирование необходимо не только к социалистическому будущему, а именно для переходного периода, потому что это позволяло определить и исправить диспропорции развития прежде, чем они могут привести к каким-либо экономическим кризисам .

  Сталинское решение

  Важнейшей проблемой при нэпе были отношения между городом и деревней. Три четверти населения составляли крестьяне, и промышленное расширение требовало перевод в город значительной части сельскохозяйственных излишек. С окончанием военного коммунизма это должно было быть достигнуто на добровольной основе путем стимулирования крестьян к поставке достаточного количества зерна на рынок в обмен на наличие промышленных товаров по привлекательным ценам. Но промышленный «товарный голод» характеризовал весь период НЭПа и неоднократно относительные цены на сельскохозяйственные и промышленные продукты были источниками острой напряженности, как в «ножницы» цен 1923 года, когда промышленные цены резко выросли и привело к появлению опасений нехватки зерна, так как крестьяне удерживали излишки зерна от продажи на рынке. Ножницы цен вскоре были закрыты, но к концу десятилетия проблема стала все более очевидной. Во время «зернового кризиса» 1928 года сельскохозяйственные продажи массово упали, что явилось последней каплей, и что после 1929 года привело к сталинской «революции сверху» .

  По утверждению Сталина, концепция построения социализма в отдельно взятой стране является дальнейшим развитием ленинизма . В статье «Ответ товарищу Иванову, Ивану Филипповичу», написанной 12 и опубликованной 14 февраля 1938 года в «Правде », Сталин разделил вопрос о победе социализма в одной стране на две части. В первой рассматривалась проблема внутренних отношений, решение которой возможно лишь посредством организации сотрудничества партии с крестьянством. Вторая часть делала различие между «неполным» построением социализма в СССР и «полной» победы социализма, которая возможна только после осуществления социалистических революций в одной или нескольких передовых капиталистических странах; только тогда можно говорить о «полном» построении социализма .

  Начиная с 1928 года, меры хлебозаготовок, напоминавшие военный коммунизм, были введены для преодоления неадекватных поставок хлеба крестьянством; в период между 1929 и 1933 годах они были расширены в насильственную коллективизацию. Это ограничило зависимость быстрой индустриализации от крестьянства, уничтожая последние остатки крестьянской независимости; Любая возможность сопротивления со стороны рабочего класса (чей уровень жизни значительно снизился после после свёртывания политики НЭПа и начала политики коллективизации) ) уже давно перестала быть реальностью. В короткий период времени диктатура партии трансформировалась в персонализированный «культ личности» Сталина. Все общество было брошено на «фронт промышленного производства», а выплавка чугуна стала официально рассматриваться как точный показатель продвижения к социализму .

  К истории концепции

  В 1878 году председатель баварского отделения Социал-демократической партии Германии Георг Фольмар сформулировал концепцию построения социализма в отдельно взятой стране и в 1879 году опубликовал в Цюрихе посвящённую ей статью «Изолированное социалистическое государство» (нем. Der isolierte socialistische Staat ) в «Социологическом и социально-политическом альманахе» (нем. Jahrbuch für Socialwissenschaft und Socialpolitik ) . В статье он писал, что в Германии, пролетариат которой далеко обогнал передовую Англию, Фольмар ссылается в нескольких местах на закон неравномерного развития. Из этого закона Фольмар делает вывод, что «при господствующих ныне обстоятельствах, которые сохранят свою силу и в доступном предвиденью будущем, совершенно исключается предположение единовременной победы социализма во всех культурных странах…» Развивая эту мысль далее, Фольмар говорит: «Таким образом, мы пришли к изолированному социалистическому государству, относительно которого, я, надеюсь, доказал, что хотя оно и не является единственно возможным, но наиболее вероятным…» .

  Фольмар исходил из того, что социалистическая Германия будет находиться в экономических отношениях с мировым капиталистическим хозяйством, обладая при этом преимуществами высокоразвитой техники и низких издержек производства, в отличие от советской России 1920-х годов. Такое построение опирается на перспективу мирного сосуществования социалистической и капиталистической систем. А так как социализм должен, чем дальше, тем больше, обнаруживать свои колоссальные производственные преимущества, то надобность в мировой революции отпадает сама собою: социализм справится с капитализмом через рынок, интервенцией дешевых цен .

  В течение дискуссий 1920-х годов Сталин неоднократно утверждал, что закон о неравномерности развития капитализма был неизвестен основоположникам марксима, как и концепция о возможности построения социализма в отдельно взятой стране, открытая Лениным на основе этого закона, как, например в письме т. Ермаковскому.

  Письмо т. Ермаковскому - Сталин И. В., Сочинения, Том 7.

  Оригинальный текст (рус.)

  Очень извиняюсь за поздний ответ. Я был два месяца в отпуску, вернулся вчера в Москву и лишь сегодня успел ознакомиться с вашей запиской. Впрочем, лучше поздно, чем никогда.

  Отрицательный ответ Энгельса на вопрос «Может ли эта революция произойти в одной какой-нибудь стране?» - целиком отражает эпоху доимпериалистическую, когда не было ещё условий для неравномерного, скачкообразного развития капиталистических стран, когда не было, стало быть, данных для победы пролетарской революции в одной стране (возможность победы в одной стране вытекает, как известно, из закона о неравномерном развитии капиталистических стран при империализме). Закон о неравномерном развитии капиталистических стран и связанное с ним положение о возможности победы пролетарской революции в одной стране были выдвинуты и могли быть выдвинуты Лениным лишь в период империализма. Этим объясняется, между прочим, что ленинизм есть марксизм эпохи империализма, что он представляет дальнейшее развитие марксизма, сложившегося в эпоху доимпериалистическую. Энгельс при всей своей гениальности не мог заметить того, чего не было ещё в период домонополистического капитализма, в 40-х годах прошлого столетия, когда он писал свои «принципа коммунизма», и что народилось лишь впоследствии, в период монополистического капитализма.

  С другой стороны, Ленин как гениальный марксист не мог не заметить того, что уже народилось после смерти Энгельса в период империализма. Различие между Лениным и Энгельсом есть различие двух исторических периодов, отделяющих их друг от друга. Не может быть и речи о том, что «теория Троцкого тождественна с учением Энгельса». Энгельс имел основание дать отрицательный ответ на 19-й вопрос в период домонополистического капитализма, в 40-х годах прошлого столетия, когда о законе неравномерного развития капиталистических стран не могло быть и речи; Троцкий же, наоборот, не имеет никакого основания повторять в 20-м столетии старый ответ Энгельса, взятый из пройденной уже эпохи, и механически прикладывать его к новой империалистической эпохе, когда закон неравномерного развития стал фактом общеизвестным. Энгельс строит свой ответ на анализе современного ему домонополистического капитализма, Троцкий же не анализирует, отвлекается от современной эпохи; забывает, что живёт не в 40-х годах прошлого столетия, а в 20-м столетии в эпоху империализма, и хитроумно приставляет нос Ивана Ивановича 40-х годов 19-го столетия к подбородку Иван Никифоровича начала 20-го столетия, полагая, видимо, что можно таким образом перехитрить историю. Не думаю, чтобы эти два диаметрально противоположных метода могли дать основание для разговора о «тождестве теории Троцкого с учением Энгельса».

  Примечательно, что даже в 1926 году Бухарин продолжал утверждать, что именно Ленин выдвинул «закон неравномерности капиталистического развития» как и переход в хозяйство социалистическое, который может начаться даже в одной стране:

  «Наоборот, в лице Ленина большевики выдвинули положение о так называемом „законе неравномерности капиталистического развития“. Этот закон имеет своей базой разнородность структур капитализма по странам. Этот закон выдвигает и то обстоятельство, что есть строгое различие между центрами капиталистической экономики и колониальной периферией этой же экономики, что зрелость капитализма в целом, как капитализма мирового, вовсе не предполагает совершенно одинаковой высоты капиталистического развития в разных странах, одинакового темпа развития и т. д. Этот ленинский закон неравномерности капиталистического развития и был теоретическим обоснованием подхода большевиков к вопросу о зрелости мирового капиталистического хозяйства, о степени его подготовленности к переходу в хозяйство социалистическое, о мировой революции как сложном и длительном процессе, который может начаться даже в одной стране.»

  Троцкий резко возражал на эти высказывания Сталина и Бухарина с упоминанием «первооткрывателя» Георга Фольмара и что, соответственно, «Маркс и Энгельс должны были бы, следовательно, узнать об этом секрете (закон неравномерности капиталистического развития) от Фольмара, если б сам он не узнал о нём раньше от них» .

  Комментарии

  1. Ленин в 1917 году писал: «Мы не претендуем на то, что Маркс или марксисты знают путь к социализму во всей его конкретности. Это вздор. Мы знаем направление этого пути, мы знаем, какие классовые силы ведут по нему, а конкретно, практически, это покажет лишь опыт миллионов, когда они возьмутся за дело»
  2. Ленин в «Государство и революция» о канонизации: «…не раз бывало в истории с учениями революционных мыслителей и вождей угнетенных классов в их борьбе за освобождение… После их смерти делаются попытки превратить их в безвредные иконы, так сказать, канонизировать их, предоставить известную славу их имени для «утешения» угнетенных классов и для одурачения их, выхолащивая содержание революционного учения, притупляя его революционное остриё, опошляя его…»
  3. Л. Троцкий , Анализ лозунгов и разногласий, декабрь 1925 г.: «Ни о классах, ни о партиях нельзя судить только по тому, что они сами о себе говорят, по тем лозунгам, которые они в данный момент выдвигают. Это относится целиком и к группировкам внутри политической партии. Лозунги надо брать не сами по себе, а в связи со всей обстановкой и в особенности в связи со вчерашним днём данной группировки, с ее традициями, с подбором в ней человеческого материала и пр. и пр.»
  4. По поводу «военной тревоги» 1927 года смотрите - История международных отношений, Т. 2, стр. 97-104.
  5. Троцкий прокомментировал это высказывание Бухарина: «Отметим эту формулу: „строить социализм даже на нищенской технической базе“ и напомним еще раз гениальную догадку молодого Маркса, что при низкой технической базе „обобщается только нужда, и вместе с недостатком должен начаться спор из-за предметов необходимости, и вся старая дрянь должна восстановиться снова“.»
     -- Троцкий. Преданная революция: Что такое СССР и куда он идёт? 1937 г., стр. 129
  6. «В общем и целом всему крестьянству, всем его слоям нужно сказать: обогащайтесь, накапливайте, развивайте своё хозяйство. Только идиоты могут говорить, что у нас всегда должна быть беднота; мы должны теперь вести такую политику, в результате которой у нас беднота исчезла бы. Что получим мы в результате накопления в крестьянском хозяйстве? Накопление в сельском хозяйстве означает растущий спрос на продукцию нашей промышленности. В свою очередь, это вызовет могучий рост нашей промышленности, который окажет благотворное обратное воздействие нашей промышленности на сельское хозяйство.»
     -- Бухарин. О новой экономической политике и наших задачах
     Доклад на собрании актива Московской организации, 17 апреля 1925 года.
  7. «…пролетариат, не являясь тем же классом, что и крестьянство, тем не менее должен идти в блоке, в тесном союзе с крестьянством; а крестьянство, со своей стороны, должно, ради собственных основных интересов, поддерживать пролетариат, быть с ним в союзе, добровольно соглашаться на руководящую роль рабочего класса, ибо только при этих условиях возможна общая победа рабоче-крестьянского дела…
     По сути дела, мы уже теперь доказали, что можно строить социализм даже без непосредственной технико-экономической помощи из других стран. Правда, формы нашего социализма в ближайший период его строительства будут неизбежно формами отсталого социализма, но это не беда потому, что даже и эти формы гарантируют нам всё дальнейшее и дальнейшее продвижение вперед к формам социализма, всё более совершенным и всё более полным»
     -- Бухарин. Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз. 1925 год.
  8. Оценки различаются, но цифры Чапмен по заработной плате показывают, что реальная заработная плата в 1937 году была 58-85% от 1928 года). Это скрывает еще более резкое падение во время кризиса 1931-33 годах, когда сельскохозяйственный кризис привел к острой нехватке продовольствия в городах. Нормирование было введено в 1929-1934 годах. По оценкам Чапмен реальная заработная плата рабочих достигнет уровня 1928 года только после смерти Сталина.
     --Chapman, Janet G. (1954). "Real Wages in the Soviet Union, 1928-52," Review of Economics and Statistics, Vol. 36, с. 134-56.
  9. Фольмар упоминается в третьем издании Большой Советской Энциклопедии как лидер ревизионизма. Его взгляды на «государственный социализм» критиковались Марксом, Энгельсом и Лениным. Но изложение его взглядов на концепцию построения социализма в отдельно взятой стране в энциклопедии отсутствует.

  Примечания

  1. , с. 73.
  2. , с. 221-222.
  3. , с. 290.
  4. , с. 306.
  5. Сталин И. В. Ответ товарищу Иванову, Ивану Филипповичу // Правда. - 1938. - 14 февраля. Архивировано 18 июня 2016 года.
  6. , с. 517.
  7. , с. 305.
  8. , с. 235.
  9. , том 34, с. 116.
  10. , с. 286.